Стенограмма выступления Путина на совещании по развитию нефтегазохимической отрасли

Президент в режиме видеоконференции провёл совещание по стратегическому развитию нефтегазохимической отрасли

В.Путин: Уважаемые коллеги, добрый день!

Мы с вами проводим сегодняшнее совещание в Тобольске, который за последние годы без всякого преувеличения превратился в мировой центр нефтегазовой химии. За семь лет построено два крупных предприятия, которые, безусловно, выводят этот регион да и нашу страну в число лидеров.

Сегодня обсудим стратегические планы развития нефтехимической отрасли.

Напомню, я только что об этом сказал: в 2013 году мы открыли здесь современный нефтехимический комплекс, а также провели тогда совещание, где определили, что расширение мощностейа нефтехимических предприятий и поддержка российских производителей, работающих в этой отрасли, входят в число ключевых задач промышленной политики.

В том же году компания «СИБУР» приступила к проработке создания Западно-Сибирского нефтехимического комбината. Добавлю, что в 2014 году мной было принято решение и о вложении в проект – мы сейчас только с [председателем правления ПАО «СИБУР» Дмитрием] Коновым обсуждали это – средств Фонда национального благосостояния. Сделка была реализована при участии РФПИ – Российского фонда прямых инвестиций. Это был 1,75 миллиарда долларов, на 15 лет, помнится, мы это давали – в 2030 году нужно погасить все облигации, причём в разовом порядке.

Проекты осуществляются вовремя, с большой эффективностью. Сейчас только вспоминали, что за 52 месяца уже одно из крупнейших предприятий страны и в мире построили. Оно будет выпускать два миллиона тонн продукции. Здесь на совещании присутствуют люди, которые на подобных объектах бывали не раз, но вы знаете, что они, конечно, впечатляют – целый город, грандиозный проект.

Новый комплекс будет играть существенную роль в замещении импорта полиэтиленов и полипропиленов, позволит повысить глубину переработки сырья, более рачительно использовать ресурсы, прежде всего попутный нефтяной газ – а как известно, снижение доли сжигаемого попутного нефтяного газа входит в число ключевых пунктов экологической и климатической повестки в нашей стране.

Напомню, что с 2010 по 2019 год у нас с 25,7 процента сжигание упало до 18,5 процента, и это, конечно, хороший результат. Надеюсь, что мы будем двигаться дальше по этому направлению. У нас есть соответствующие стимулы – я сейчас об этом скажу – налоговые, и, судя по всему, это всё работает. Кстати говоря, при производстве пластиков выбросы углекислого газа на тонну продукции – мы тоже только что об этом говорили – в 13 раз меньше, чем при производстве других материалов: алюминия, меди, стали и железа.

Важно и то, что деятельность завода полностью отвечает российским и международным природоохранным нормам. На предприятии налажен экологичный способ производства, здесь действует замкнутая система водоснабжения – без образования сточных вод.

Кстати говоря, для этого региона это особенно важно. Мы с губернатором будем встречаться сегодня ещё отдельно, говорить по проблемам региона. Одна из проблем – это загрязнённость водоёмов. Но это производство обеспечивает нулевой сброс, и, конечно, к этому нужно стремиться.

Пользуясь случаем, хочу поблагодарить всех без исключения участников строительства. Хочу пожелать предприятию, безусловно, успешной работы и, конечно, рассчитываю, что число таких перспективных проектов будет только расти.

В последние годы нефтегазохимия демонстрирует хорошие, уверенные результаты: запускаются новые, современные производства, наращиваются объёмы выпуска продукции, постепенно снижается зависимость от импорта.

Что касается зависимости от импорта – я чуть попозже ещё скажу, – здесь, безусловно, есть ещё над чем работать.

При этом у российской нефтехимии огромный потенциал роста. Наши производители способны не только обеспечить внутренние потребности в качественной продукции, но и занять более весомые позиции на глобальном рынке.

Для этого у нас есть все возможности: квалифицированные кадры, передовые технологии, мощная сырьевая база, и эти конкурентные преимущества, безусловно, нужно использовать по максимуму.

Кстати говоря, это и очень перспективное дело, все присутствующие на совещании это прекрасно понимают: ожидаемый среднегодовой темп роста мирового спроса где-то под четыре процента, а за ближайшие пять лет спрос на нефть в один процент только укладывается, а потом будет вообще снижение до 0,1.

Повторю, нужно активнее продвигать российскую нефтехимическую продукцию внутри страны, за рубежом, наращивать эффективность и объемы производства. Для этого в отрасли должны быть реализованы масштабные проекты с общим объемом инвестиций порядка пяти триллионов рублей. Два крупнейших из них – Амурский ГПЗ и комплекс по переработке этансодержащего газа в районе морского порта Усть-Луга в Ленинградской области – реализуются уже сейчас при поддержке Внешэкономбанка России. А всего, кстати говоря, у нас таких 14 проектов, и на этих объектах в будущем должно быть сформировано порядка 17 тысяч высококвалифицированных и хорошо оплачиваемых рабочих мест.

Отмечу, что такие крупные проекты с высоким мультипликативным эффектом в целом важны для национальной экономики. И конечно, государство оказывает и будет оказывать поддержку подобному начинанию. В том числе в октябре текущего года, как вы знаете, Государственной Думой был принят и мной подписан закон, который устанавливает обратный акциз на этан и сжиженные углеводородные газы в обмен на инвестиции в развитие производства по их переработке в продукты нефтегазохимии.

В целом продолжим, безусловно, формировать комфортные условия для развития мощностей по нефтепереработке, для деятельности инвесторов в этой сфере. Правительство этим уже занимается вплотную. Например, эффективность строительства объектов нефтехимии, оптимальные сроки и стоимость работ являются ключевым фактором успешности таких проектов. С учетом этого сейчас отменяются устаревшие строительные предписания, упрощаются санитарные нормы и требования, стимулируется применение передовых строительных материалов и цифровых технологий. Эту работу, безусловно, нужно продолжать в будущем для того, чтобы создать оптимальную атмосферу, оптимальную среду для дальнейшей инвестиционной деятельности.

Сегодня предлагаю обсудить, какие еще меры могут быть приняты для оптимизации капитальных затрат на возведение объектов нефтехимической промышленности – естественно, без ущерба для безопасности их работы и, в том числе, с точки зрения экологии.

Далее. За последние годы рост производства в отрасли достигнут в основном за счет развития крупнотоннажной нефтехимии, мы это с вами хорошо знаем. В этом сегменте благодаря запуску новых проектов импортозамещение у нас практически завершено. 5,3 миллиона тонн мы производим, а импорт составляет 0,3 миллиона тонн. А в малотоннажной другая картина: 1,4 миллиона тонн мы такой продукции еще импортируем при производстве 3,7 [миллиона тонн]. Совершенно очевидно, есть над чем работать.

Кстати говоря, скажем, в европейских странах, в европейских экономиках примерно 30–40 процентов от выпуска всей химической продукции – это малотоннажная химическая продукция, у нас только 15 [процентов].

Внутренний спрос, конечно, значительно превосходит то, что мы сейчас производим, и закрывается за счет импорта, как я сказал. По некоторым позициям, в зависимости от иностранных поставщиков, достигает 100 процентов. Конечно, такое положение нужно менять, и, собственно говоря, мы это и делаем, но нужно наращивать эти темпы, наращивать в общем объеме производства долю малотоннажной химической продукции. И сегодня, конечно, хотелось бы услышать, коллеги, конкретные предложения на этот счет.

Другая актуальная задача – сформировать устойчивый спрос на российскую нефтехимическую продукцию. Рынок нужно создавать, собственный формировать рынок – прежде всего внутренний.

В России, как и во всем мире, полимерные материалы широко востребованы в строительстве, в медицине, в жилищно-коммунальном хозяйстве, в пищевой промышленности и в целом ряде других отраслей. Их использование открывает новые серьезные, широкие возможности, позволят снизить производственные и эксплуатационные издержки, причем в разы, в том числе за счет более долгого срока службы полимерной продукции. Выгода от ее внедрения в сравнении с устаревшими материалами совершенно очевидна.

Для примера: в ЖКХ полимерные трубы позволяют экономить до 50 процентов затрат на обслуживание водопроводов и канализации. При этом доля полимерных решений в ЖКХ у нас составляет 35 процентов, а в той же Европе, о которой я упоминал, 85.

Как уже говорил, спрос на такие инновационные материалы будет только расти. Важно, чтобы он обеспечивался преимущественно за счет закупок у отечественных производителей. И в ходе совещания нужно подумать, что для этого можно и нужно сделать дополнительно.

Еще одна тема, которую я хотел бы затронуть, – это, безусловно, экология. Вот мы сейчас говорили, как правило, химические производства связываются с тем, что они наносят какой-то особый вред экологии. Но я уже приводил пример: в 13 раз выбросы в атмосферу меньше при производстве этой продукции, которую предприятия производят, чем при производстве стали, алюминия и так далее. Да, есть проблема, проблема утилизации, сейчас мы об этом скажем, но она тоже решается достаточно легко, если этим заниматься профессионально и с первых шагов.

Бережливое отношение к окружающей среде и к природе должно быть непременным условием производств подобного рода. И нужно учитывать, что соблюдение экологических стандартов становится важным фактором конкурентоспособности продукции. Во всем мире серьезное внимание уделяется снижению выбросов парниковых газов, ужесточаются требования к сокращению объемов отходов. Безусловно, и нам нужно наращивать повторное использование пластика, увеличивать долю вторичного сырья в составе товаров и упаковки, развивать именно такой рачительный подход к ресурсам.

Давайте обо всем этом поговорим. Я хочу предоставить слово вице-премьеру российского Правительства Александру Валентиновичу Новаку.

Александр Валентинович, прошу Вас.

А.Новак: Спасибо большое.

Уважаемый Владимир Владимирович!

Как Вы уже отметили, действительно, нефтехимия является одной из наиболее быстрорастущих отраслей экономики мира. В ближайшие 15 лет спрос будет высоким, будет опережать средние темпы роста потребления нефти – как Вы сказали, почти 4 процента ежегодно будет рост. Поэтому, конечно, в структуре потребления нефти мы будем отмечать изменения: будет уменьшаться доля использования нефти в качестве моторного топлива и будет увеличиваться доля использования нефти в переработку, в нефтегазохимическую продукцию.

И это очевидно, потому что в современной мировой экономике сформировался устойчивый тренд развития полимерного материаловедения, он будет и дальше развиваться. Без широкого использования полимерных материалов и композитов на их основе невозможно создание техники новых поколений и в авиации, и в космосе, в оборонной промышленности, в автомобилестроении, в строительстве, при реализации 3D-технологий. Везде одним из основных факторов развития будет внедрение новых материалов, что в первую очередь должно обеспечиваться развитием нефтегазохимических производств.

На сегодняшний день в мире суммарная мощность комплексов по производству этиленов составляет около 175 миллионов тонн. Среди стран самыми большими мощностями располагают США – 36 миллионов, Китай – 20 миллионов тонн, Саудовская Аравия – 18 [миллионов тонн]. На Россию сегодня приходится 4,8 миллиона тонн. Монетизация легких нефтяных и жирных газовых фракций в странах, обеспеченных данным видом сырья, является, безусловно, основным, ведущим трендом последнего десятилетия.

Ключевым приоритетом является комплексная переработка углеводородного сырья по технологической цепочке от базового сырья до выпуска продукции с высокой добавленной стоимостью. Это продукция органической химии, полимеры, каучуки и их переработка в изделия.

Каждая тонна сырья (нафты, СУГов [сжиженных углеводородных газов], этана) дает прирост добавленной стоимости до четырех раз относительно базового сырья. Это намного выше, чем добавленная стоимость переработки.

В России также уделяется приоритетное внимание развитию нефтегазохимического сектора.

Уважаемый Владимир Владимирович, хотел Вас поблагодарить за особое внимание к этому сектору. Совещание, которое было в 2013 году, дало дополнительный импульс для развития этого сектора. Был утвержден план развития газа и нефтехимии на период до 2030 года, в соответствии с которым за последние семь лет было реализовано 16 крупных инвестиционных проектов в области нефтехимии на общую сумму инвестиций порядка 830 миллиардов рублей. Это практически полностью исключило импортную зависимость в сегменте крупнотоннажных полимеров. В результате производство крупнотоннажных полимеров, синтетических каучуков в Российской Федерации по итогам прошлого года достигло 6,8 миллиона тонн, то есть прирост составил за последние семь лет почти 50 процентов.

Существенный вклад в развитие нефтехимии в России, безусловно, вносит проект по строительству «ЗапСибНефтехима» компании «СИБУР» в Тобольске Тюменской области. «ЗапСибНефтехим» является крупнейшим нефтехимическим комплексом в России. Он вошел в десятку мировых мощностей по производству этилена, а по объему переработки сжиженного углеродного газа будет являться самым крупным в мире.

В проект было вложено 8,8 миллиарда долларов, в том числе это частные инвестиции – 4,5 миллиарда долларов, заемные средства – 2,5 миллиарда долларов; также, как Вы отметили, средства Фонда национального благосостояния, которые были привлечены через Российский фонд прямых инвестиций, в размере 1,8 миллиарда долларов на возвратной основе, причем с доходностью, которая выше, чем если бы эти средства были вложены в иностранные ценные бумаги.

В результате совместной реализации такого проекта компании удалось не только реализовать такой масштабный и, несомненно, значимый для страны проект, но и также привлечь в российскую экономику инвестиции из-за рубежа.

Отдельно хотел бы отметить, что компания «СИБУР» провела огромную работу по созданию инфраструктуры по сбору, транспортировке и переработке попутного нефтяного газа. Это позволило, как Вы уже отметили, снизить выбросы и сжигание попутного нефтяного газа, а также собрать сырье, что важно, для выпуска нефтехимической продукции более высоких переделов.

Уважаемый Владимир Владимирович!

Хотел бы отметить, что несмотря на существенный прогресс, на сегодняшний день доля России в мировом нефтехимическом производстве пока остается достаточно небольшой – всего около 2,5 процента от всего рынка, хотя, как известно, Россия является одним из мировых лидеров в части производства и экспорта углеводородов, здесь наша доля составляет гораздо больше – от 12 до 19 процентов. Поэтому, конечно, сегодня мы имеем колоссальный неиспользованный задел в части сырья.

В России производится более 17 миллионов тонн сжиженного углеродного газа, и только 5 миллионов из этих 17 используется в нефтехимии. Из 11 миллионов тонн этана, который содержится в составе добываемого природного газа, сегодня выделяется для переработки всего около 700 тысяч тонн. С учетом того, что с каждым годом объем содержания этана будет расти в связи с тем, что будут вовлекаться в разработку более насыщенные жирным газом запасы, у нас этот потенциал будет еще выше.

И конечно, нам необходимо это использовать для того, чтобы извлекать больше добавленную стоимость. Потому что, например, при переработке этана стоимость выходящей корзины продукта в четыре раза дороже, чем стоимость на сырье. Реализация потенциала нефтегазохимической отрасли может стать инструментом достижения целей не только по привлечению инвестиций, но и по наращиванию неэнергетического экспорта в соответствии с Вашим Указом.

Учитывая специфику нефтегазохимии, мы считаем, что развитие новых мощностей необходимо реализовывать на кластерном подходе. Это позволит повысить эффективность задействования запасов, позволит решить следующие задачи: создание конкурентоспособных производств через оптимизацию капитальных и операционных затрат, развитие инфраструктуры для обеспечения сырьем нефтегазохимических предприятий и минимизации транспортных затрат, а также развитие спроса на продукцию отечественных предприятий через стимулирование внутреннего спроса на базе создания малых и средних предприятий по переработке нефтегазохимической продукции.

В настоящее время на территории России функционирует шесть нефтегазохимических кластеров: Волжский, Северо-Западный, Каспийский, Западно-Сибирский, Восточно-Сибирский и Дальневосточный. Все кластеры имеют существенную сырьевую базу для наращивания производства нефтехимической продукции. Также одним из перспективных регионов дальнейшего развития перерабатывающих мощностей в Российской Федерации может стать Арктическая зона.

В этой связи для развития газохимических и добычных мощностей на полуострове Ямал Министерством энергетики совместно с заинтересованными федеральными органами власти и компаниями создана специальная рабочая группа. Инвестиционный проект по реализации газохимического комплекса на полуострове Ямал предполагает строительство газоперерабатывающего и газохимического комплексов. Масштабная ресурсная база полуострова Ямал позволяет выделять этан и СУГи в качестве сырья для газохимического комплекса.

Суммарные запасы и ресурсы всех месторождений полуострова Ямал составляют 26,5 триллиона кубических метров газа, 1,6 миллиарда тонн газового конденсата и около 300 миллионов тонн нефти.

Нефтегазохимия является здесь, безусловно, одним из вариантов монетизации колоссальных ресурсов Ямала. Также не менее важным вариантом монетизации является ресурс газа в виде сжиженного природного газа – использование ямальского потенциала для достижения производства 120–140 миллионов тонн СПГ к 2035 году и достижения доли на рынке 15–20 процентов в соответствии с Энергетической стратегией России на период до 2035 года.

Особенно важно, что в рамках реализации СПГ-проектов в регионе уже создана базовая инфраструктура: построен морской порт, два аэропорта, прорабатывается проект по строительству железной дороги. Близость к Северному морскому пути позволит экспортировать продукцию на быстрорастущий рынок Азиатско-Тихоокеанского региона, а также обеспечит рост загрузки Северного морского пути.

Объем инвестиций, который может быть привлечен, – это 2 триллиона рублей, более 20 тысяч новых рабочих мест и прирост несырьевого и неэнергетического экспорта более чем на 125 миллиардов рублей в год. Реализация дополнительных сжиженных проектов по СПГ может обеспечить еще минимум 3 триллиона [рублей] инвестиций. Правительство продолжит работу по координации и реализации этих проектов.

Хотел бы отметить также, что наши основные конкуренты на мировой нефтехимической арене – это Китай, Иран, Саудовская Аравия, которым удалось достичь амбициозного прогресса в части развития нефтехимии, – активно используют инструменты государственной поддержки для развития своих нефтехимических отраслей. Для успешной конкуренции нам также необходимо максимально эффективно распорядиться и ресурсами, и сырьем, чтобы наша страна могла получить выгоду от создания максимально добавленной стоимости.

В соответствии с поставленной Вами, уважаемый Владимир Владимирович, стратегической задачей по росту инвестиций в основной капитал, а также для полного раскрытия потенциала нефтегазохимической отрасли путем создания привлекательных условий Министерством финансов и Министерством энергетики был разработан проект Федерального закона «О внесении изменений в Налоговый кодекс Российской Федерации». Вы о нем также сказали в своем вступительном слове.

Я хотел бы от имени отрасли поблагодарить за поддержку этого закона, он был Вами подписан 19 октября этого года. Закон направлен на стимулирование развития нефтегазохимического комплекса Российской Федерации путем создания стимулирующих налоговых условий для использования сжиженного углеродного газа, а также для выделения и переработки этана в нефтегазохимическую продукцию.

Начиная с 1 января 2022 года устанавливается обратный акциз в размере 9 тысяч рублей на каждую тонну этана, направленного в нефтехимическое производство, и 4,5 тысячи рублей за тонну сжиженного углеродного газа, использованного в нефтегазохимии. Акциз выдается под минимальные инвестиционные обязательства в размере от 65 до 110 миллиардов рублей для различных групп товаров. Благодаря этому компенсируется более высокая стоимость реализации проекта в России относительно основных стран-конкурентов. И доходность по проектам позволит привлекать необходимые инвестиции.

Наиболее крупными проектами, которые планируется реализовать в ближайшие годы в области нефтегазохимии благодаря этим мерам, будут проекты Амурский ГХК [газохимический комплекс] «СИБУРа», нефтегазохимический и СПГ-комплекс в Усть-Луге «Газпрома» и «РусХимАльянса», Иркутский завод полимеров «Иркутской нефтяной компании», строительство нового олефинового комплекса для «Нижнекамскнефтехима» (группа компаний ТАИФ).

В заключение, уважаемый Владимир Владимирович, хотел бы также отметить, что скоординированные усилия Правительства позволят реализовать названные масштабные проекты совместно с компаниями, привлечь инвестиции, выйти к 2030 году на четвертое место на мировом рынке по производству этилена, обеспечить рост производства нефтегазохимической продукции до 12 миллионов тонн в год от текущего уровня – это наши стратегические задачи, более чем в два раза выше, чем сегодня.

Это даст не только сырье для малой и среднетоннажной химии, но и создаст предпосылки для несырьевого неэнергетического экспорта на сумму порядка 10 миллиардов долларов США в год, то есть рост более чем в пять раз. Мы ожидаем объем инвестиций в отрасль около 5 триллионов рублей, будет создано более 10 тысяч высококвалифицированных рабочих мест.

Спасибо. Доклад закончен.

В.Путин: Спасибо большое.

Пожалуйста, Конов Дмитрий Владимирович.

Д.Конов: Уважаемый Владимир Владимирович! Уважаемые коллеги!

Спасибо, что нашли возможность принять сегодня участие в выводе «ЗапСибНефтехима» на полную мощность. Мне кажется, для всей нашей индустрии этот знак внимания с Вашей стороны много значит.

Действительно, как Александр Валентинович сказал, за последние годы нефтехимия, которая до 2000 годов пропустила несколько инвестиционных циклов, навёрстывает это упущение путем активных инвестиций как здесь, в Западной Сибири, так и в других регионах страны. Спасибо за внимание к отрасли, это сильно помогает.

Если говорить про нефтехимию, то мы традиционно рассматриваем ее как одно из направлений монетизации углеводородного сырья. Нефтехимия сегодня из всего углеводородного сырья, которое вырабатывается, занимает примерно 6 процентов: не использует нефть и газ напрямую, а использует побочные фракции газопереработки либо нефтепереработки. Если разложить, то нефть – это в основном про мобильность, то есть про транспорт и моторное топливо, уголь – про энергетику, газ – про разное, но в основном про энергетику, а конкретно углеводороды про нефтехимию – как такового нет.

Большая часть в нефтехимии зависит от того, какие инвестиции и когда были сделаны на предыдущей стадии между добычей нефти и газа до появления того сырья, которое может стать сырьем для производства материалов.

Еще в последние годы очевидная тенденция – и Вы затронули это, в том числе, сказав про специализированную химию, – что нефтехимия в первую очередь не перерабатывает сырье, а создает материал. Нефтехимия создает синтетические материалы, которые используются практически всеми отраслями промышленности для своего роста. Без них мы не можем сегодня представить нашу жизнь и работу большинства индустрий.

Мой доклад – видимо, на правах в какой-то степени хозяина, или по тяжелой ноше хозяина – это сбор мыслей и пожеланий ряда игроков отрасли. Поэтому он достаточно сложно составлен, состоит, по сути, из пяти частей: проекты в крупнотоннажных полимерных производствах; текущее состояние дел синтетических каучуков; особенности и перспективы специальной химии; четвертая тема – это внутренний рынок, о котором Вы упомянули – каким образом развить и какие отрасли экономики могут выиграть от более активного использования нефтехимической продукции; и пятая, достаточно острая тема – это вторичная переработка и связка между индустрией обращения бытовых отходов и нефтехимической отраслью.

Если говорить о том, что произошло с 2013 года, с Вашего последнего посещения Тобольска, то Вы совершенно правы, Александр Валентинович также об этом упомянул – рост в нефтехимии продолжается. Единственное, темпы роста выше, чем в моторных топливах.

Очевидно, что за эти последние семь лет в определенной степени изменилась конкурентоспособность регионов. Мы видели активное развитие нефтяной и газовой промышленности и так называемого мейнстрима, то есть газопереработки и транспорта в Соединенных Штатах, в результате чего производство в Соединенных Штатах выросло примерно на 50 процентов. Мы видим Китай, который за последние годы, оставаясь основным и, может быть, единственным на сегодня крупным рынком – нетто-импортером, активно инвестирует в интегрированные мощности нефтепереработки и нефтехимии и наращивает самообеспеченность, которая на сегодняшний момент по разным продуктам составляет от 75 до 90 с лишним процентов.

Еще одна особенность: за последние годы – во многом как раз из-за Соединенных Штатов – производство этилена, который является важным индикатором состояния нефтехимической отрасли, выросло со 125 до примерно 160 миллионов тонн. И самый большой прирост произошел за счет этана, который еще в 2013 году был сырьем мечты, который было сложно найти, который в основном концентрировался на Ближнем Востоке и который сейчас Соединенные Штаты, например, помимо собственных производств, еще и импортируют примерно 8 миллионов тонн в год. Это достаточно сильно изменило глобальное состояние отрасли.

(Обращаясь к презентации.) На шестом слайде нарисована так называемая кривая затрат. Здесь по шкале слева направо перечислены, по сути, все мощности всех регионов по своей себестоимости: чем выше столбик, тем выше себестоимость. На ближнем фоне – то, что мы видим во II квартале 2020 года, признавая, что это было экстремально неудачный квартал, а на заднем плане такое размытое – это то, что было в 2013 году.

И что здесь нужно отметить: вырос спрос со 130 до 160 миллионов тонн, что, безусловно, плюс. А с другой стороны, произошло резкое снижение себестоимости у всех производителей, и в результате этого, в том числе, произошло достаточно резкое снижение цен на продукцию и маржинальность каждого из нефтехимических игроков. То есть если мы говорим про цены 2013 года на уровне 1400 долларов за тонну, то во II квартале этого года мы видели цены в районе, может быть, 700–800.

На чем это отражается? Помимо текущей экономики производителя, это делает, скажем так, более сложным принятие инвестиционных решений, потому что маржинальность, заработок каждого игрока, при том что капитальные затраты остаются примерно на таком же уровне… Становится более сложно принимать решения на основании этих цен. Мы увидим откладывание определенных проектов в мире, но в целом сегодня для принятия решений не самый простой момент. Мы надеемся, что с помощью отрицательного акциза в российской нефтехимии эти [инвестиционные] решения будут приняты.

Еще одна тенденция этого года – пандемия, ограничения, структурные изменения в ряде отраслей промышленности. Мы видим, что мы потеряли примерно 17 миллионов тонн спроса. Тенденция к росту сохраняется, но 17 миллионов тонн мы потеряли и в ближайшие годы эту потерю не восстановим. В долгосрочной перспективе это не меняет подход к нефтехимии как индустрии, в которой есть потенциал, но непосредственно в ближайшие годы у всех производителей будет в отношении спроса определенное количество вопросов, и это отражается на уровне загрузки мощностей в отрасли, который сегодня составляет около 85 процентов.

Упал очень сильно автопром по понятным причинам. Скажу чуть позже, какие последствия это имеет. Достаточно сильно сократилось строительство. Россия в этом отношении поступила гораздо лучше, чем многие другие страны, сохранив возможность работать. И в России мы не так сильно [ограничения] чувствовали, а на внешних рынках – очень значительный фактор. Зато выросло потребление средств гигиены и бытовой химии: медицина, здравоохранение – все, что связано с пандемией.

Мы говорили про автопром. Во многом поддерживая наших коллег по отрасли, я хотел бы коротко поговорить о состоянии специфичной части нефтехимии – отрасли синтетических каучуков, которая достаточно большая. Россия исторически имеет в ней значительную долю – порядка 9 процентов. Мы видим, что ключевые котировки по каучукам – как по натуральным, так и по каучукам, связанным с шинной промышленностью, – неуклонно снижались последние 10 лет. Россия исторически является крупным экспортером, поставляем каучуки в первую очередь шинным компаниям, во многом европейским. В этом году пандемия еще сильнее добавила падение спроса, и мы видим снижение экономики, производства. Отрасль стратегическая, значительная часть госзаказа, большая занятость, и одна из технологий, которая в России исторически была развита и которую мы как страна продолжаем развивать.

Еще нужно отметить, что из-за не самого большого рынка нефтепереработки в России сырьем для синтетических каучуков у нас является прямой процесс дегидрирования, который достаточно дорогой. Поэтому сейчас многие виды каучука находятся реально на грани операционной рентабельности, и мы обсуждаем по просьбе наших коллег по отрасли с Минфином и Минэнерго возможность поддержки отрасли по принципу демпфера: когда есть долгосрочная финансовая нейтральность для государства, бюджетная нейтральность, когда государство поддерживает производство в тяжелый год и компании возвращают эти деньги в период более высоких цен с безусловным ограничением максимального объема финансирования в каждый из календарных годов, когда это происходит.

Какие проекты мы видим в России, в чем их особенность? Опять отсечка 2013 год – 2020 год: [в презентации] показано, что происходило в каждом из кластеров за этот период. Мы видим значительный рост в Западно-Сибирском [кластере] – об этом говорили и Вы, и Александр Валентинович. За последние 10 лет много проинвестировали в сбор легкого углеводородного сырья, в доставку в Тобольске, и на этой базе развитие мощностей по переработке. И «Тобольск-Полимер», который Вы открывали в 2013 году, и «ЗапСибНефтехим» во многом в итоге позволили создать этот кластер интегрированным и сбалансированным с точки зрения сырья и продукции.

Наша следующая задача – это дальнейшее использование потенциала, который здесь есть, и развитие новых проектов подобного же типа на тобольской площадке.

В Поволжском кластере тоже была благоприятная ситуация, потому что было и продолжается непосредственное наличие того сырья, которое может быть использовано для нефтехимии без каких-то дополнительных инвестиций в газопереработку или в транспорт. И это сырье – прямогонный бензин, на него существует обратный акциз уже достаточно давно, и это тоже позволило реализовать проекты. Мы знаем, что проекты в Волжском кластере есть, они реализуются, в том числе, например, в Нижнекамске, создаются новые мощности.

Остальная территория страны и остальные кластеры были более или менее равными с точки зрения объемов производства. Но мы понимаем, что сегодня вся территория закрыта льготой в виде отрицательного акциза, также Арктика закрыта дополнительными льготами в виде арктических льгот и Дальний Восток закрыт специфичными инструментами Дальнего Востока, как, например, территория опережающего социально-экономического развития.

Но на что хотел бы обратить внимание: мы как отрасль также зависим от развития, как я сказал, газопереработки, нефтепереработки и инфраструктуры. То есть те крупные проекты, которые реализуются сейчас, либо сбалансированы в рамках одной компании – от добычи нефти до извлечения этана и создания полимерных производств «Иркутской нефтяной компанией», либо связаны с нефтепереработкой, например как проекты на Дальнем Востоке, либо связаны с модернизацией газотранспортной системы, газопереработки и потом нефтехимии на Балтике. Или проект, который мы обсуждаем сейчас в Арктической зоне, – это выделение этана на мощностях сжиженного природного газа, транспортировка этого этана на Дальний Восток и строительство мощностей там. В итоге всегда нефтехимия связана с предыдущим шагом – с индустрией газопереработки, нефтепереработки и существенными инвестициями в инфраструктуру, что делает их более капиталоемкими, чем просто нефтехимические проекты в чистом виде.

Мы серьезно прибавили с 2009 года – на 50 процентов – с точки зрения потребления полимеров на душу населения, но по-прежнему остаемся позади большинства других стран: примерно в два раза – Европейского союза, и примерно на столько же – Китая.

Хотел бы обратить внимание, что если говорить про полимеры, например, полиэтилен и пропилен, то примерно половина из них используется в упаковочных решениях, причем непосредственно в одноразовых – меньше 5 процентов, остальное используется в тех индустриях, где есть более длительное использование, например, товары народного потребления, строительство, автопром, электроника, сельское хозяйство, ЖКХ.

В России, как правильно сказали, существует большой потенциал повышения эффективности инвестиций. Особенно это актуально в свете идущих национальных проектов, такого как «Жилье и городская среда». Например, на линии ЖКХ программа «60 плюс» – это обновление сетей в жилищно-коммунальном хозяйстве [с износом выше 60 процентов]. Мы видим, что в России по сравнению с другими странами использование полимерных решений, которые позволяют экономить на этапе строительства и особенно на этапе эксплуатации, существенно ниже, чем в Европе и в тех странах, на которые в этой части нам можно ориентироваться.

Специальная химия – тема номер три. Огромный сегмент, который по тоннажу меньше, чем полимерный, а по объемам средств, по выручке составляет примерно 800 миллиардов долларов – это больше, чем весь полимерный бизнес.

Если говорить о том, что в нем происходит, мы видим, что идет и достаточно успешно «дорожная карта» Минпромторга по малотоннажной химии. Но она направлена на малотоннажную химию. Есть проект «СИБУРа», например, по диоктилтерефталату, есть полимерный ангидрид, который мы сейчас строим здесь же, на тобольской площадке, есть проекты у коллег. Проекты реализуются, но для серьезного рывка дальше нам нужно предпринять специальные усилия.

В чем может состоять этот рывок дальше? То, что мы видим по специальной химии, это чаще всего ограниченность доступа к технологии: ее в отличие от полимерных производств сложно купить, нужно или обратный инжиниринг проводить, или делать НИОКР. И зачастую компании не хотят или не могут себе позволить брать риск долгосрочных разработок, не понимая, какой у них конечный спрос в России. Российский рынок с точки зрения потребления специальной химии, как Вы сказали, большой, но очень разрозненный. Там тысячи различных продуктов и на каждый единичный [продукт] спрос не самый большой.

И программа, которую мы предложили, – мы обсуждали это с Минторгом и считаем, что выработали «дорожную карту», и с Максимом Станиславовичем [Орешкиным] тоже об этом говорили – что в принципе государству нужно сесть и сказать: нам к 2030 году в России нужно, во-первых, существенное увеличение. А во-вторых, нам нужно четкое понимание, какие молекулы, какие продукты, какие материалы нужны отраслям, которые их используют, и на основании этих новых материалов могут наращивать свое производство. То есть в первую очередь здесь нужно идти от потребителя, от того, кому это нужно и какие продукты обязательно должны быть у нас для развития других отраслей экономики к 2030 году.

И эти продукты нужно вручную написать, разработать под них программу, сесть с компаниями, которые готовы вложиться в разработки и производство, разработать программу, когда государство может помочь в снятии определенных рисков, в первую очередь связанных с рынком, то есть гарантирует сбыт этих продуктов на тех производствах, которые будут построены. Таким образом мы сможем разрубить этот узел, который накопился. Это позволит многим отраслям российской экономики ускоренно расти.

Мы видим реалистичным рост в специальной химии до 70 процентов к 2030 году при условии разработки этой программы.

Последняя тема из моего разрозненного списка – это тема, связанная с полимерами и их обращением. В мире ежегодно отходами становится 291 миллион тонн полимеров при производстве примерно 360, если говорить про полиэтилен, полипропилен в первую очередь. 300 миллионов тонн становятся мусором. В России цифры – примерно 4 миллиона тонн, по нашему пониманию как игроков в этой индустрии.

Как в мире происходит по разным «корзинам» распределение? Утечки, то есть то, что, к сожалению для нас, оказывается в океане, на несанкционированных свалках: в мире – примерно 19 процентов, в России – примерно четверть. Захоронения: в мире – примерно 40 процентов, сжигание в мире – примерно 25, переработка в мире – примерно 16, в России – около 10 процентов.

Почему мы попытались показать это распределение? Здесь есть много решений, что делать с проблемой пластика. Пластиковый мусор мы также обсуждали внутри игроков индустрии, с регулятором. Вы также об этом говорили, что пластик сам по себе – это тот материал, который с экологической точки зрения предпочтительнее многих других. Но очевидно, что проблема пластикового мусора также существует.

Но с учетом этого общего углеродного следа – пластика – который ниже, чем у многих других материалов, изъятие полимеров из обращения и замена их другими материалами с экологической точки зрения, нам кажется, не является лучшим решением. Но то, что мы, безусловно, должны делать как отрасль – мы должны инвестировать в технологии и модернизацию своих мощностей, которые нам позволяют извлеченный полимер забрать обратно в цикл и использовать его как материал для производства еще раз материалов, используемых другими отраслями, и воссоздать вот этот замкнутый цикл, забирая часть этих продуктов на себя.

И дальше возникают разные возможные решения и разные технологии. Если смотреть на утечки, на мусор в чистом понимании, то понятно, что это абсолютно недопустимая ситуация, это ровно то зло, с которым нам нужно бороться. При этом, например, правильно сделанное захоронение убирает мусор, но точно является не самым экономичным способом использования того материала, который уже был создан в виде полимера, и мешает вторичному обороту органических остатков, органического мусора и возможности их возврата.

Сжигание является неплохим решением для того, чтобы хоть что-то получить из этого углеводородного материала как полимер, но с точки зрения ценности это самое низкоценное.

И дальше наступают приоритеты механической и химической переработки. Для механической и химической переработки, чтобы мы как индустрия взяли эти продукты или переработали их в другой пластик сразу, или с помощью химических технологий разложили бы их обратно в углеводородное сырье и снова вовлекли в процесс, нужно, чтобы он извлекался. В этой ситуации возникает для нас как для индустрии очень интересная дилемма. Мы исторически работаем с крупными, надежными, долгосрочными поставщиками углеводородного сырья, мы делаем из него [этого сырья] материалы. В случае вовлечения вторичных полимеров как нашего сырья мы имеем дело с десятками относительно разрозненных игроков на разных рынках, которые по считанному количеству тысяч тонн в год отдают это сырье нам. Это достаточно серьезное изменение модели.

Важна, безусловно, роль регулятора, который правильными финансовыми стимулами или, например, ограничениями может стимулировать большую извлекаемость и большую перерабатываемость. В каких-то случаях эта большая перерабатываемость может быть вообще не связана с деньгами. Например, есть пластиковые бутылки, которые перерабатываются – лучше всего голубые, а если они цветные, то они не перерабатываются. Шаг к большей перерабатываемости и к правильному вторичному обороту может быть в том, чтобы дестимулировать, то есть выводить из оборота цветные бутылки, потому что они плохо перерабатываемые. И это касается многих продуктов и многих решений на уровне именно изделий. В этом направлении, нам кажется, у нас большой ресурс двигаться.

«СИБУР» продолжает делать проект в Башкортостане, который мы в конце следующего года введем в строй, – это проект, который забирает как раз «флексу», то есть то, что из вторичных бутылок получается, и вовлекает в процесс создания полиэтилентерефталата (гранул для бутылки) так, чтобы 25 процентов этого полимера, который мы выпускаем, было сделано на вторичной основе, из вторичных продуктов. Также мы видим запрос от наших клиентов, чтобы этот продукт на рынок выходил, потому что они хотят, чтобы в той тонне полимера, который они покупали, было или вторичное, или иногда биосодержание.

Если резюмировать то, что мы по отрасли видим на ближайшее время и что нам нужно делать, как нам кажется, как российской отрасли нефтехимии и нам как компании для того, чтобы успешно реализовывать тот потенциал, который у нас есть.

Нам нужно помнить, что мы будем жить в более жесткой конкуренции, потому что мы видим вхождение крупных энергетических компаний: как Вы сказали, падение спроса на моторные топлива будет компенсироваться попытками зайти в нефтехимию и нефть, использовать там, будет в этой части больше конкуренции. Как мы уже посмотрели, многие регионы смогли создать у себя конкурентное сырье: или этан в каких-то регионах, включая Соединенные Штаты, или интегрированная модель – нефтепереработка и нефтехимия – в Китае. Они большую роль на мировом рынке закрыли, и в том числе мы понимаем, что заходить на эти рынки будет сложнее, роль долгосрочных контрактов становится более важной, роль партнерства становится определяющей. И это более тяжелый рынок, чем он был несколько лет назад.

Мы видим изменение структуры спроса со стороны клиентов и запрос на создание более специфичных материалов, которые отвечают непосредственно их потребностям в изделиях. И в этой части роль специальной химии, как Вы подчеркнули, должна расти. Также мы видим рост объемов полимерных отходов, которые мы как отрасль должны вовлекать и вторично использовать. И это нам кажется и экономически правильным решением, с точки зрения общества нам кажется правильным решением.

В итоге что мы видим, например, к 2050 году? Увеличение примерно в 2,5 раза спроса на полимеры, но с точки зрения полимеров на основе углеводородов мы видим увеличение гораздо более скромное. И в существенной мере мы увидим экономику замкнутого цикла, увеличение вторичного полимера, мы увидим биооснову в нефтехимической продукции, и нужно к этому быть готовыми.

Также для России и для российских компаний остается важным фактором реализация проектов с меньшими удельными капитальными затратами, над чем отрасль активно работает. Мы, например, видим это на каждом своем проекте – шаг, может быть, ниже на 10–12 процентов по удельным затратам на тонну. Но это приходит с реализацией проектов, поддерживается на уровне и правилами строительными. Это важное направление, по которому мы должны работать.

Также мы видим необходимость вовлечения более технологической продукции, что для нас означает больше расходов на НИОКР и создание новых материалов.

Спасибо.

В.Путин: Хорошо. Спасибо большое.

<…>

В.Путин: Уважаемые коллеги!

В завершение скажу несколько слов. Безусловно, нам ещё многое нужно будет сделать, чтобы отрасль, развитие которой мы обсуждаем сегодня, в полной мере обеспечила растущий спрос на инновационные материалы внутри страны и чтобы наши производители заняли весомые позиции на глобальном, мировом рынке.

Здесь нужно активно действовать по целому ряду направлений – мы с вами сегодня практически каждое из них затронули. Исходя из ваших предложений мы в перечне поручений отметим следующее.

Первое – нужно подготовить комплекс мер по развитию производства малотоннажной и среднетоннажной химической продукции в России на период до 2030 года. Необходимо увеличить – об этом тоже было сказано – объёмы выпуска такой продукции на 70 процентов по сравнению с показателями текущего года.

Кроме того, следует определить перечень приоритетных проектов в мало- и среднетоннажной химии, которые оказывают комплексное влияние на развитие продуктовых цепочек и обладают широким мультипликативным эффектом.

Повторю, такие проекты с учётом важности для национальной экономики должны пользоваться особой поддержкой со стороны государства. Они создают новые рабочие места, являются точками роста для целых регионов.

Второе – поручаю Правительству разработать комплекс мер, в том числе налоговых, по стимулированию производства синтетических каучуков. На них сейчас действительно широкий спрос, и прогноз показывает, что он вряд ли будет уменьшаться. Они нужны нам для динамичного развития автомобильной промышленности – автомобильная промышленность тоже будет подниматься без всяких сомнений, когда пандемия пройдёт, – авиастроения, для производства целого ряда военной техники, во многих других отраслях.

У нас есть успешный опыт применения в налогообложении так называемого демпфера, о чём сказал Министр финансов. Его можно использовать для поддержки производства синтетических каучуков. Я прошу проработать этот вопрос.

Третье – нужно реализовать ряд шагов, направленных на более широкое использование полимеров в сетях водоснабжения и водоотведения. Без этого нам очень трудно будет создавать производство, если собственного рынка не будет. А мы видим, насколько это эффективно используется в целом ряде стран и экономик. Это приведёт к увеличению спроса на инновационную продукцию нефтехимической индустрии. Кроме того, возрастут и сроки службы, сократятся расходы на эксплуатацию сетей.

Четвёртое – прошу Правительство провести комплексную ревизию регулирования в промышленном строительстве, в том числе подготовить свод правил для внедрения новых, передовых материалов и технологий, которые производит нефтехимический сектор. Я поддерживаю предложение вице-премьера о том, чтобы и руководители предприятий отрасли также включились бы активно в эту работу, а не ждали, когда манна с небес упадёт, – сами включились в эту работу, предлагали эти решения, указывали на проблемы, которые мешают работать, и, таким образом, работая совместно, мы быстрее выйдем на нужное нам регулирование.

Пятое – для минимизации негативного влияния на климат и экологию, а также для повышения конкурентных преимуществ продукции нашей нефте- и газохимической промышленности – а я присоединяюсь к коллегам, нефтяную сферу тоже не нужно исключать из сферы нашего внимания – прошу Правительство разработать меры налогового и неналогового стимулирования в сфере использования и производства вторичных полимеров.

Рассчитываю, что все эти решения положительно скажутся на ситуации в отрасли и дадут дополнительный стимул развитию всей российской экономики.

Проект поручения, который, я так понял, у всех есть, мы, конечно, доработаем с учётом сегодняшних предложений.

Ещё раз хочу поблагодарить всех участников за нашу сегодняшнюю совместную работу и ещё раз поздравляю компанию «СИБУР» с успешной реализацией крупномасштабного проекта здесь, в Тобольске.

Спасибо.

Комментарии

Нет комментариев. Ваш будет первым!