Большая пресс-конференция Путина 2019: вопрос №8 про украинский газ и Донбасс

Р.Цимбалюк: Здравствуйте! Меня зовут Роман Цимбалюк, я представляю Украинское агентство УНИАН.

В.Путин: Здравствуйте.

Р.Цимбалюк: Действительно, у нас и у меня лично нет проблем для того, чтобы работать в России. Возможно, если бы украинские танки были бы на Кубани, то вы тоже бы немножечко к нам изменили отношение.

В.Путин: Вы имеете в виду 72-е машины или 34-е? (Смех.)

Р.Цимбалюк: У нас основной боевой танк – Т-64, произведён в Харькове.

В.Путин: Т-64 – это тоже советская машина.

Р.Цимбалюк: Вы тоже говорили, что из Советского Союза вышли.

В.Путин: Ладно. Хорошо.

Р.Цимбалюк: Если позволите, в продолжение минских переговоров. Я Вас хотел спросить, Вы могли бы назвать дату, когда Вы примете решение о расформировании оккупационных администраций в Луганске и Донецке? Потому что Вы их называете республиками, а в Минских соглашениях их нет.

И, если можно, – газовая война будет? А то складывается впечатление, что Вы не планируете нам отдавать три миллиарда долларов, согласно решению арбитража. Говорите о дешёвом газе, а мы помним, что самое дорогое для Украины – это российский дешёвый газ.

Спасибо.

В.Путин: Итак, расформирование органов управления, затем газ. Да? И что ещё?

Р.Цимбалюк: Три миллиарда.

В.Путин: Три миллиарда.

Смотрите, что касается Минских соглашений и расформирования, как Вы сказали, органов управления в непризнанных республиках.

Первое, что хочу сказать. Представлявший Украину в Минске, после чего возникли вот эти Минские соглашения, бывший президент Порошенко Пётр Алексеевич, он настаивал на том, чтобы под этим документом были поставлены подписи руководителей двух этих непризнанных республик, они просто за горло меня взяли все вместе там, втроём, а представители этих непризнанных республик отказывались это делать. Вот я вскрою, так сказать, подноготную наших переговоров в Минске. Но всё-таки мы их уговорили, и они поставили там свои подписи. Таким образом Украина сама призналась, что такая власть существует. Это первая часть Марлезонского балета.

Вторая заключается в том, что там были проведены выборы, люди пришли и проголосовали. И это, по-моему, как раз очень демократический способ организации органов власти.

Третье. В самих Минских соглашениях есть указание прямо на то, что является правом этих республик, на что они могут, имеют право претендовать. Там всё прописано, сказано и про язык, и про местную милицию и так далее и так далее.

Следующий аспект заключается в том, что там есть (сейчас я подойду к спорным моментам), я не буду здесь ничего скрывать, здесь нет необходимости это делать. И российская общественность, и украинская должны знать, о чём там идёт речь.

Есть пункт, который говорит о выводе наёмников и иностранных войск и о закрытии границы. Закрытие границы в соответствии с Минскими соглашениями должно начаться на второй день после проведения выборов и закончиться только после всеобъемлющего политического урегулирования, которое предполагает внесение изменений в Конституцию Украины и предоставление этим республикам таких прав, которые в Минских соглашениях прописаны. Когда это будет сделано, тогда и будет полное закрытие границы.

И наконец, что касается вывода иностранных войск. Там нет иностранных войск. Да, там есть местная милиция, местные силы самообороны – они состоят из местных жителей. Мне всё время задают вопрос: «А откуда у них танки, тяжёлая артиллерия?» Послушайте, во многих «горячих точках» мира происходят различного рода конфликты и боевые действия, причём с применением танков, артиллерии и так далее. Откуда они берут? Видимо, от тех структур, государств, которые им симпатизируют. Но это их техника, а не иностранная – хочу обратить на это ваше внимание.

Что касается наёмников. Я сейчас и в Париже сказал, там есть и французы, и немцы, которые воюют и на одной стороне, и на другой. Давайте будем разбираться с этими наёмниками, но они не составляют основу этих вооружённых формирований.

Знаете, в чём самая главная проблема? Я вам говорю совершенно искренне, самая главная проблема заключается в том, что нет желания, и до сих пор как-то оно не просматривается, решать этот вопрос в диалоге с людьми. Не пытаться создать благоприятные для себя условия для решения проблем силовым способом с помощью танков, артиллерии и авиации. Я вот сказал: авиацию применяли. Действующий Президент Украины говорит: какую авиацию? Он забыл даже об этом, не знает. Применяли, понимаете?

Когда мы избавимся от этого или руководство Украины избавится, на мой взгляд, от абсолютно ошибочного подхода в принципе к решению проблемы, а перейдёт к диалогу, вот тогда можно будет и решить. Записано – нужно будет восстанавливать экономическую и прочую инфраструктуру. Взяли своим решением и отрезали эту территорию от Украины, потому что ввели блокаду. Москва, что ли, блокаду ввела? Это же киевские власти ввели блокаду этих территорий.

Но здесь тоже, надеюсь, есть подвижки. Уже, как вы знаете, там произошло изменение в этом смысле к лучшему, есть, во всяком случае, переходы, разминирование идёт. Этого не достаточно, ещё нужно многое будет по этому вопросу сделать, чтобы конкретные люди, которые там проживают, жили лучше. Но сделать можно.

Если встать на эту позицию, на позицию договорённостей, диалога, то тогда проблема будет решена. Если будут предприниматься и дальше попытки силовым способом задушить, я думаю, что вряд ли это можно будет сделать. Эта известная фраза: «Донбасс порожняк не гонит», – она, знаете, конечно, хулиганская, бойцовская, но она в душе у людей есть. Там гордые люди живут, поэтому вряд ли удастся решить эту проблему с помощью каких бы то ни было силовых решений.

Газовая война. Вы сказали по поводу трёх миллиардов. Обращаю Ваше внимание, что часть наших резервных средств из Фонда национального благосостояния России вложена в украинские ценные бумаги – три миллиарда долларов как раз. Есть уже решение суда в Лондоне по этому поводу, которое не исполняется.

Что касается газовых отношений – это сложная, очень чувствительная тема. Мы хотим решить эту проблему. Я убеждён, как юрист по базовому образованию, что это решение Стокгольмского арбитражного суда носит не юридический, не правовой характер, а скорее политический. Одно из обоснований (сидящим здесь тоже покажется это странным, но это интересно) решения Стокгольмского суда, там прописано: «…в связи с тяжёлым экономическим положением на Украине». Чушь какая-то просто. Но написали. Хоть воздержались бы от такой записи.

Ну ладно, решение суда есть, это правда, и мы должны из этого исходить. Мы будем исходить из этого и будем искать приемлемое для всех решение, в том числе и для Украины, сохраняя, как я уже многократно говорил, несмотря на строительство новых инфраструктурных объектов, таких как «Северный поток – 1», «Северный поток – 2», «Турецкий поток», будем сохранять транзит через Украину. Вопрос в объёмах этого транзита и в сроках, на которые можно заключить контракт.

При этом хочу обратить Ваше внимание на то, что мы не собираемся заключать на какой-то срок контракт, с тем чтобы потом прекратить транзит. Нет, мы в этом сами заинтересованы, мы хотим, это удобный маршрут.

Кстати говоря, украинский маршрут в Европу длиннее, чем маршрут по Балтийскому морю, он длиннее и просто для нас дороже. Но всё-таки в Центральную и Южную Европу это тоже маршрут отработанный, хороший, мы готовы его сохранять. И готовы были бы и поставлять на Украину газ со скидкой (кстати говоря, я уже говорил) 20–25 процентов, это можно сделать.

И тогда можно было бы и для конечного потребителя снизить, а не повышать, как запланировано у вас сейчас. С 1 января следующего года все льготы, насколько я знаю, отменяются, средний уровень цены на газ будет где-то за 300 долларов для всех категорий потребителей, включая физических лиц.

Я думаю, что мы договоримся. Кстати говоря, мы на пути к этим договорённостям. И мы будем стремиться к тому, чтобы и украинская сторона была довольна этими договорённостями. У нас нет никакого желания обострять ситуацию в энергетике и как-то использовать это для влияния на ситуацию на самой Украине.

Мы заинтересованы в том, чтобы и Украина получала нормально ресурс, и чтобы наши потребители в Европе были спокойны за то, что у нас нормальные отношения с нашими соседями и всё будет идти по плану.